Тык
Выкуренными сигаретами
Погонными метрами
Неразобранной постели.
Стихами написанными –
Но только мысленно.
Томными мыслями
Всей прошлой недели.
Разрешаю себя проверить
На количество –
в крови искренности.
Обналичить глаза аметистовые
Против солнца и электричества.
До утра дотянуть с утратами
Быть непонятыми и непонятными.
Не считаясь с энергозатратами,
Признаю себя виноватым
В том:
Что мой дом это только мой дом
Что все сказки не станут былью
Что другие уже были
И, конечно, будут потом.
Предлагаю любовь измерить
Самым первым погасшим окном
Самым крепким вином и «винтом»
И проемом распахнутой двери.
В моем небе – всегда звездно..
Ты придешь ночью, а может под утро..
В доме стыло – открыты окна…
Но я все равно – открою дверь,
Поставлю чай – между нами стол..
Между нами – янтарной смолой – застыли,
каплями густыми –
слова… ни о чем.
Жизнь бьет ключем…
Помолчали, помыли посуду….
Прострочили иглами вены…
А потом: виски – в черных дырах…
В взломаных черепах – блики вселенных…
Мы встали с пола..
Такими же – как были..
Усмехнулись устало – мы же боги
Или забыли?
Нет, но забили, на все забили…
Пьяные димеурги – певцы подворотен:
И разбивать – до стеклянной пыли,
Стаканы гранненые…
Может, я понимаю что-то не
то.
Я понимаю все, но не так как надо.
Растертая по губам помада.
Ночное окно.
И тысяча казней – твоего взгляда.
Несправедливо, но не все равно.
Брошена вахта на бэк-вокале.
Мой связист потерял давно
все частоты и все каналы.
Глухо в эфире и гаснет «SoS»
В тщетных поисках радиостанции
Где разрешают задать вопрос:
Нужен ли Гамлету был Горацио?
Нервы ни к черту. Курю табак.
Good bye my love
Для больных неврозом,
Есть панацея из неба и трав
Крепкий коктейль: никотин с морозом.
Разлетаюсь по форумам
Наблюдая
из-за стекла монитора
Как катится жизнь.
Не понимаю – куда.
Удержись…
Нашептано.
На гашетку – не жми.
А я робкий глоток,
Обесчещенной фильтром воды –
Разделю с пустотой.
Эти серые будни.
Разлетаюсь по форумам
На осколки любви.
Улови…
***
Ты в форме – я в форме.
Все в норме,
............mon shere.
Все в норме…
Ты в двери – я в окна
Все плохо,
............mon shere,
но похуй.
Ты в губы – я в плечи
Весь вечер,
............mon shere,
весь вечер…
-Ты в форме?
............-я в форме.
-Все в норме,
............mon shere?
-Все в норме…
***
Ты был летален,
как пуля, взломавшая зубы.
Ты был летален –
Но больше уже не будешь
Мы летали
По краю небушка
Летали в Таллин
Европы - не было.
Без печали
Твое имя выжжено
в моей ICQ.
Ты летален –
Но я выжила.
I love you.
Ты был смертелен,
Как по мишени – в душу.
Постель расстелена,
Но ты не будешь,
Где я – со всеми:
По прейскуранту и времени…
Увы.
Не попадаю
в твои настроения.
Ты – смертелен.
Без скандала
Игнором выжжено
в моей ICQ
Ты летален –
Но я выжила.
I love you.
***
Больно? – держи руки ближе
к горлу вспоротому запоротыми
стихами, рифмами, ритмами
Не открывай новые файлы
В них за нас ничего не написано.
Горько? – глотай, слова со слезами
Но не позволяй себе лишнего
Взглядами, терпкими поцелуями, пулями
Ничем из этого. Все неискренне.
Реки вспять пошли.
Прошлые обиды значимы.
Что значим мы? Параллельные
Не пересекаются. Таю я.
В танце - вечер, снежинки – искрами.
Не получается. Ни хрена.
На самой высокой «сталинке» -
У края встать..
Асфальт. Снег подтаявший.
***
Видишь дождь? Очень ранняя
осень
– прости
Очень ранит – босым по стеклу
По следам не рожденной мечты.
Идти.
Не касаясь земли, улетать
Таять призраком – ты
Не сумеешь бежать вдоль перрона
Под этим дождем.
Видишь – это хрустальные брызги
Стеклярус надежд…
Подождем?
Плачет дождь по стеклу.
Реквием по тебе
По любви – сапогами.
Сиреневый дождь. По любви убивает.
Это было не с нами.
Ты знаешь – не с нами – бывает…
Видишь дождь? Очень ранняя осень
– прости
Очень ранит – босым по стеклу,
По следам не рожденной мечты.
Идти.
И осыпались слезы – осколки стекла.
Нет и слез.
Это было всерьез… это очень всерьез…
***
Моя осень падает с высоты
Как птица, раскинув руки-крылья.
Так ощущение пустоты
Под каблуками, право на вылет
Не бойся – я не утрачу
Себя по причине утраты тела
Я на асфальте себя обозначу
Изломанным контуром мела.
Тебе будет совсем не сложно…
Помнишь игру в казаки-разбойники?
Иди по стрелке. По знакам дорожным.
Но осторожно. Прости – покойники
Такие твари, что осторожность
Не помешает. А лучше выстрел,
На поражение. И, возможно,
Я встану. От никотина хриплый,
Мой голос, сломленный и ироничный,
К твоим подошвам, как лист прилипнет.
С тобой останется, как привычка.
Как собеседник, что только слева
Тебе подсказывает слова.
И я не знаю, что будешь делать
Со мной, оставшеюся вот так.
А впрочем, дарит «элениум» ловко
Глубокий сон даже умным сукам…
Следи внимательно за дозировкой
А то бывает… и режет руку
Бритва, взведенная на изготовку…
Почти как Есенин – и вены, и пулю
Почти по-весеннему, но ты не слышишь…
А я выбираю – и бритву, и дуло
И под Земфиру иду на крышу…
..где…
Моя осень падает с высоты
Как птица, раскинув руки-крылья...
Да! ощущение пустоты
Под каблуками, право на вылет…
***
Что за странная привычка
Безрассудно, под КАМАЗы?
Говорили очень лично,
Все напрасно, все без мазы.
Точно знаю, так не надо:
Я давно больна тобою.
Стану небом, встану рядом
От рассвета до отбоя.
Я тобой пишу по венам
What the fucking? - я не знаю
К черту темы про измены
Ты летаешь, я летаю.
И тоска меня достанет
Раньше пули из нагана.
Бритвой, крышами, мостами
Встанет поздно или рано.
Значит, не договорили.
Выход есть, но он летален
Автомат и авто-киллер
Ты же видишь: я же – таю.
Водка мимо. Героином
Мне не вылечить болезни.
Я – дурак, а ты продвинут.
Извинятся бесполезно…
…Что за странная привычка?
… What the fucking? - я не знаю.
…Говорили очень лично.
… Ты же видишь: я же – таю.
***
Когда я говорю
стихами, это значит…
Да ничего не значит.
Ну, разве что, прозой огрызаюсь чаще.
Таня, не плачь. Таня плачет.
У Тани вся
жизнь – как мячик.
Футболят ногами, а Таня скачет.
Таня взрослеет, болеет. У Тани характер.
Таня бросила свой универ. Нахрен.
У Тани жизнь половая сплошной адюльтер.
Ей изменяют, она изменяет, и с ней изменяют.
Но и это никогда ничего не меняет.
Таня плачет ночами. У Тани есть мальчик.
(Мы помним, что это ничего не значит)
Он за столом читает мужской журнальчик,
Он звонит другой, когда к ней приезжает.
Но Таню это не обижает.
Он с ней от кольца обнажает пальчик.
Таня плачет. Таня, не плачь.
Таня скачет, как будто мяч.
Таня звонкая и упругая.
Изменяет мальчику с его супругой.
И мальчик об этом знает и тоже плачет.
Но мы помним, что это ничего не значит.
А значит… Да нет, ничего не значит.
Танчег, превед! Таня плачет.
***
Я стану
стервой, и девочкой- блядью
Кому-то первой (но это вряд ли)
Я стану беспечной и необеспеченной
Юною, вечной, и бесом меченой.
Я стану гурией тонкостанной
Курить гашиш и впадать в нирвану,
Чтоб после пластать себя по дивану.
Я только собой никогда не стану
***
Он мне пишет
– ну прекращай уже.
Утешает меня, свою прошлую обоже
Обещает – все скоро встанет на свои места.
И как будто не замечает, что надо бы перестать.
Я твержу как проклятая – ну что это за места?
Говорим полночи про драйв и творческий криз.
Мне все больше хочется на карниз и вниз.
Он мне пишет «период такой», ну какой – такой?
Обнаружить уже под тридцать, что ты отстой?
Для таких, как ты существует рецепт простой
- улыбайся всегда по команде «cheese».
Как по жизни положено лузерам и толстякам.
Или локти грызи – или давай привыкай.
Я уже просекла, но не смирилась пока.
Если это выход – то к черту! А где здесь счастье?
Все грызу запястье или молчу по аське.
Говорят, я сука. Пусть так, но старая сука.
И совсем не пустяк обучение новым трюкам.
Я тоскую по прошлым дням, по друзьям, по ласке.
А он мне пишет – «ну, прекращай уже».
Утешает, блядь, уже не нужную обоже.
И, хрен, между прочим, кинешься –
Живя на втором этаже.
***
Полчаса перед полетом
Нервно прячем папиросы.
Я не плачу. Разве? Что ты…
…но слеза…
Ангелы аэрофлота
Рейс объявлен. В самолеты…
В самолеты, в самолеты, в самолет - ты
И назад…
И ничего не надо говорить
В моей крови.
Такая концентрация любви,
Что страшно жить.
Мне предвкушение тебя -
острей ножа.
Сердцебиение от ста
- ажиотаж.
Я руки-крылья распахну - восьмой этаж.
Нет, я не плачу,
ты читаешь по губам - они дрожат.
Но это ничего не значит.
Приезжай.
Я буду ждать.
И ничего не надо говорить
В моей крови
Такая концентрация любви,
Что страшно жить.
Целовались на проспектах
Под дождем.
Мы вдвоем и против ветра,
Бросив тачку у моста…
В пальцах тлели сигареты,
в плеерах такое ретро
- просто ах.
Запах ультрафиолета заблудился в волосах, -
я сохраню его до лета.
До тебя, моя мечта.
Нет, я не плачу - буду ждать.
Ты прилетай.
И ничего не надо говорить
В моей крови
Такая концентрация любви,
Что страшно жить.
И ничего не надо говорить
В моей крови
Такая концентрация любви,
Что страшно жить.
***
Ты не слушаешь джаз,
А я не бываю одна.
Следы на щеках в поздний час
Носим как ордена
Разбитые губы в кровь
Целуемся медью рта
Ты - девочка – нелюбовь.
Мне нечем дышать. А так…
А так - помолчать и чай.
А может вино и вискарь.
Нам светит зимой пустота
С тобою зимой пустота. Как жаль.
Три ночи под джаз – и привет.
Вдали от людей и сна
Так радостно - горько мне
Тебе говорить - Прощай.
Не светит писать про то
Как сложно тебя будить
Водить по утрам в метро.
Все будет не то… без любви
Мы, знаешь, живем без любви…
И ты закрываешь глаза
Взгляд пряча под сенью ресниц
Прости, мои пальцы дрожат…
Им страшно коснуться ключиц.
Мне страшно проснуться и жить
Без любви..
Прохладный изысканный джаз
Обойма моих сигарет
И легкие обожжены.
Как больно и холодно мне
Проснуться и жить…
***
Обожги меня взглядом. Моя
усталость
Свернулась, как кровь на вчерашних ранах
Окажись на час рядом. Такая малость!
Твое имя начертано катаканой.
Окажи последнюю милость – выбрось
Из головы все ночные бредни.
Обаянье вулкана всего лишь выброс
Золы и пепла. А знаешь, в среднем,
У нас так может почти что каждый.
Ну, если строго – то каждый третий.
И каждый первый чего-то жаждет,
А если жаждет, то с ними светит
Дойти до черточки и до точки
Писать про влажное, терпкое – между
Колен, а потом построчно
Ловить любовь и срывать одежду.
Как много их - нас сегодня хочет!
Слезы, как выстрелы мимо цели.
Прости мне, - свобода удел одиночек,
Спаррингующихся в постели.
Обожги меня взглядом. Моя усталость
Свернулась, как кровь на вчерашних ранах
Окажись на час рядом. Такая малость!
Твое имя начертано катаканой...
***
Ломит висок
и затылок ноет.
Что мне твоя любовь, теплый котенок
Когда осень вот-вот вспомнит,
Вспомнив – острою бритвою вспорет
Тобой зацелованное горло?
Ломит
колено, запястье – старые раны.
Что мне твое благословление, мама?
Где ты была, архангел ТВ-экрана,
Когда я превращалась в бездаря и тирана?
И эти звонки в октябре...
мне, право же, странно.
Я помню
мальчиков с большими хуями,
Я помню девочек на мотоциклах
Но они нихуя меня не цепляли
Посреди ежеосеннего цикла,
Смертной хандры и отборной печали.
Любовь измеряется октябрями.
Когда ломит
висок и затылок ноет
Я верю той, которая скажет:
Ты – мой талантливый параноик
Ты потерпи, тебе только кажется…
И никому – «он все время ноет».
Даже – если так и окажется…
я так понимаю счастье земное.
***
Ты полгода
мне не звонил за тем,
чтоб незачем, с кондачка, приехать?
И наводнить саркофаг моих стен
Самым отборным смехом?
Смехом капитана районной сборной.
Смехом – за который бьют в морду,
Те, которых ты переехал.
Из времен
года ты выбрал осень,
То ли по злой памяти, то ли по дури.
Ты хоть помнишь, что ты меня бросил
В сентябре, обозвав на прощанье дурой?
И, заметим, не стервой, не курвой.
Что терпимо. А как окурок
Выбросил, не дойдя до урны.
А теперь
развалившись на стуле
В кухне, где все так же – тарелки
Только новые. Те я перебила – хуле.
Ты опять переводишь стрелки,
Ты хамеешь, чувак, в натуре
Требуешь виски и слабосоленой семги.
Делаешь одолжение тёлке.
Парень,
которому поголовно рады
Гордость семьи, бригады и своего района
Преисполнен мужской бравады.
Куришь так, что шкалит уровень тесторона
У самцов, что бухают рядом,
А у женщин падает оборона
От одного твоего взгляда.
Я же хотела
сказать – дверь направо,
Хлопни громче до дребезжанья стекол
Все, все, дорогой, я больше не принимаю ставок
Брось, дорогой, я же тупая телка
Сколько таких под тобой перебывало?..
Вот и гудбай. Ничего не ёкнет
Дверь, повторяю тебе – направо.
***
Они любили друг друга
Они любили
друг друга – в основном наотмашь,
Никто никого не жалел, но затылком ловил шорох
Сухой, как порох: как искра – дистанция тел
И каждый, поочередно, срывался - из дома в дождь.
И каждый, поочередно, чего-то хотел.
Вслед хлопала дверь – как выстрел.
Они любили
друг друга – а лучше бы нет.
Они друг друга мучали – непримиримее во сто крат.
Из разбитого носа капало – рябиной на свежий снег
Через дорогу вечером – только на красный свет.
Они друг другу устроили настоящий ад.
Они любили
друг друга, но каждый знал,
Что у них нет будущего, а только начало начал.
И каждый готов был сдаться, но в итоге молчал.
У них оставался вечер и черный отменный чай
Впереди была вечность, на столе догорала свеча.
***
Почему ты
мне ничего не сказал, как ты мог?!
Промолчать о том, о чем надо кричать…
Отступил тогда, когда надо под пулями в рост,
Промолчал, когда надо рубить с плеча.
Как молчать, когда такой крышеснос?
Я в тебе выбираю себе палача,
Когда чуть не плача - прямой задаю вопрос:
Как ты мог так любить и со мною об этом молчать?
***
Знаешь, я
ненавижу попытки бездарно врать
По слогам вымучивать счастье и оптимизм
Если в горле комом стоит беда,
Если больно – горько – невидно - дна
Улыбаться «на принцип» - идиотизм.
Ты со мной не согласна? Конечно, да –
У тебя же девять методик сна,
Чтобы крепко спать до рассвета, не слыша как провода
Заплетаются в сети, гудят.. гудят!
И хотят в эти сети меня поймать.
Ты как снайпер - умеешь навскидку дать
Десять тысяч советов, как этого избежать.
(Но везде ключевым заклинанием станет гештальт,
Я смотрела по Гуглу – такая фигня,
что уже не хочется возражать.).
Знаешь, если что меня и добьет
То не мегаполис, бронхит и хронический сплин
Не плацебо восьмидесятых – горьковатое мумие.
Если что помешает дожить до седин
Это будешь, любимая, только ты.
Только ты, родная, и все вранье,
что под вечер друг другу с тобой плетем…